«Жира́ф» — стихотворение Николая Гумилёва, написанное в 1907 году. Впервые опубликовано в книге «Романтические цветы» (1908). Первое издание посвящено Анне Андреевне Горенко[1].

Жираф
Жанр	стихотворение
Автор	Николай Гумилёв
Дата написания	1907
Дата первой публикации	1908
Текст произведения в Викитеке

История

Идея отправиться в Африку возникла у Гумилёва после неудачных попыток завоевать сердце Анны Ахматовой: в 1907 году он дважды делал ей предложение и в обоих случаях получал отказ[2]. Многое в том путешествии поразило поэта: встречи с пилигримами, задержание полицией в Трувилле за безбилетный проезд на пароходе, экзотическая еда[3]. В какой-то момент, пресытившись новыми впечатлениями, Гумилёв признался[4]:

Тем не менее после возвращения на родину, когда душевный кризис был в основном преодолён[6], упомянутые «декоративные жирафы» начали периодически появляться в стихах Гумилёва; тогда же возникла постоянная героиня — «печальная, углублённая в себя, таинственная» женщина[7].

В сборнике «Романтические цветы», изданном в Париже, было указано: «Посвящается Анне Андреевне Горенко». На первом листе подаренного Анне Горенко экземпляра этой книги сохранилась надпись Гумилёва: «Моей прелестной царице и невесте как предсвадебный подарок предлагаю эту книгу»[8].

Литературный анализ

По мнению литературоведа Павла Фокина, герой искренне пытается отвлечь свою подругу от печальных мыслей. Однако «её он любит не больше, чем свои сказки». Она же слышит в словах рассказчика не столько утешение, сколько укор: «Но ты слишком долго вдыхала тяжёлый туман, / Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя». Этим стихотворением Гумилёв во многом предопределил дальнейшие отношения с любимой, убеждён Фокин: она и впредь будет отстраняться от его историй о приключениях в неведомых странах[9].

Литературовед Игорь Сухих, обративший внимание на отсутствие подробного портрета героини (есть лишь упоминание про тонкие руки, обнявшие колени), угадывает в «Жирафе» скрытую драму; все попытки рассказчика понять настроение женщины тщетны; герой беспомощен перед её слезами[10]:

Стихотворение строится на контрасте; лаконичный образ героини противопоставлен действию, параллельно развивающемуся в «африканской части». Так, если её взгляд «особенно грустен», то в противовес создаётся картина «радостного птичьего полёта». Стремление женщины «обнять колени» и отгородиться, уйти в свои переживания наталкивается на «развёрнутый антитетический ряд». В то же время ей присуща та изысканность, которая является основной характеристикой и сказочного жирафа[7].

Филолог Д. В. Соколова разделяет структуру стихотворения на две части: одна из них представлена конкретными образами, включающими озеро Чад, мраморный грот и стройные пальмы; другая — абстрактная — связана с повествованием о сложных взаимоотношениях героя и героини[11].

Отзывы и рецензии

В первые годы после выхода «Романтических цветов» отзывы о включённых в сборник стихах были разноречивыми. Если Валерий Брюсов назвал их «красивыми, изящными и по больше части интересными по форме» (с оговоркой, что это всего лишь «ученическая книга»)[12], то газета «Царскосельское дело» и журнал «Русская мысль» дали весьма язвительную оценку творчеству Гумилёва.

Появление этих рецензий позволило Ахматовой впоследствии говорить о «явной травле со стороны озверелых царскоселов»[13]; в архиве литературного критика Николая Пунина сохранилась запись о том, что Гумилёв многих пугал своим стремлением к экзотике — «жирафами, попугаями, озером Чад, странными рифмами, дикими мыслями»[14]:

В весьма подробном анализе сборника, сделанном критиком Андреем Левинсоном (1909), указывалось, что «поэтический мирок» автора уходит корнями во французскую поэзию, а стихотворение «Жираф» («Озеро Чад») не способно увлечь ни читателя, ни его героиню[15].

Публицист Иванов-Разумник через двенадцать лет после выхода стихотворения с ехидством замечал, что в ту пору, когда мир сотрясается от глобальных событий, «по садам российской словесности размеренным шагом „изысканный бродит жираф“»[16]. Определённая ироничность по отношению к этому стихотворению и его автору сохранялась достаточно долго: так, сын Корнея Чуковского Николай рассказывал в книге воспоминаний со ссылкой на отца, что в редколлегии «Всемирной литературы» Гумилёва за глаза называли «изысканным жирафом»[17].

Писатель Юрий Либединский вспоминал об оценке, которую дал стихотворению Сергей Есенин. Строчка «И руки особенно тонки, колени обняв», по словам Есенина, была написана с «прямым нарушением грамматики», однако отступление от литературной нормы не разрушило структуру стиха, а, напротив, стало демонстрацией мастерства автора: «„обнявшие колени“ — ничего не видно, а „колени обняв“ — сразу видишь позу»[18].

Сочувственным поэтическим откликом на африканское путешествие поэта и его поэтическое подношение возлюбленной была «Баллада о Гумилёве», написанная его ученицей Ириной Одоевцевой[19]. Нина Краснова признавалась, что её знакомство с лирикой Гумилёва началось с «Жирафа»; и мелодия стиха, и его ритм, и даже неточный синтаксис в строке про тонкие руки показались поэтессе восхитительными[20]:

Журналист Дмитрий Шеваров рассказывал, что когда в его студенческие годы однажды зазвучал переложенный на музыку «Жираф», в зале возникла небывалая тишина. Это сочетание музыки, жирафа и сидевшей рядом девушки стало для него на много лет самым светлым воспоминанием. Что-то очень важное в нашей жизни началось с этого стихотворения Гумилёва, отметил Шеваров[21].

Музыка

Песни и мелодекламации на эти слова, с различными мелодиями, записали группа «Квартал», Петр Налич, Валерий Леонтьев, Елена Ваенга, Вячеслав Хрипко, Павел Морозов, Валерий Абаров, Макс Фривинг, проект «Утопический блюз», Елена Нехаева, Брендон Стоун и многие другие[22].

Примечания

Эта статья входит в число добротных статей русскоязычного раздела Википедии.